Форум » Выложи свое творение. Гет » Обломки Души, PG-15, ГГ/РУ, ангст, рекомендован критиком Брюс » Ответить
Обломки Души, PG-15, ГГ/РУ, ангст, рекомендован критиком Брюс
Eleine: Обломки души. Автор: Eleine Бета: Букан Жанр: ангст Рейтинг: PG-15 Пейринг: ГГ/РУ Размер: мини Статус: закончен Предупреждение: смерть персонажа Саммари: когда жизнь сталкивается со смертью, верна себе остается только боль. Дисклеймер: Все персонажи принадлежат г-же Роулинг, мой только сюжет. К объективной критике отношусь крайне положительно. На этот фанфик написана рецензия критиком Брюс. Рецензию можно прочесть тут. Оценка 6,5
Ответов - 13
Eleine: «Боль... Я раньше никогда не думала, что так много прячется за этими простыми буквами. Страх, отчаяние, потерянность... Боль может до основания разрушить целую жизнь, как однажды разрушила мою... У меня теперь много времени на то, чтобы обдумать каждую окружающую меня мелочь. Каждую деталь, на которую раньше я не обращала внимания. Каждое слово, каждый взгляд, каждый жест... Я просто думаю, потому что кроме мыслей у меня не осталось ничего». *** - Ни Мерлина не слышно. - Похоже, все спят... Давно нам так не везло... - Это точно. Ну, не все же фортуна от нас отворачивается... - Заткнитесь оба. Не нравится мне это, ой как не нравится. Что-то тут не так. - Грюм, какого Мерлина ты во всем подвох ищешь? Они нас не ждали, вот и не готовились... - Заткнись, кому сказал... Лагерь Волдеморта – и без охраны? Или они ушли, или... Молитесь, чтобы мы никого не застали... Группа людей двигалась вперед так тихо, как только могла. Идти сквозь густой лес с кустарником было тяжело. Каждая ветка отчаянно сопротивлялась, пыталась хлестнуть по лицу посильнее, разбить в кровь губу или бровь. То и дело с разных сторон раздавались сдавленные чертыханья. Ночное небо было затянуто облаками, так что даже острые лучи звезд не могли прорваться. Еле разбирая дорогу перед собой, девушка с трудом продвигалась вперед, надеясь не отстать. Только похрустывание веток и редкие короткие реплики подсказывали, что остальные члены отряда неподалеку. Вдруг справа что-то с грохотом упало, нарушив общую тишину. Зажегся свет. - Идиот, убери палочку немедленно! – глухо зашипел Грюм. На мгновение в свете палочки девушка заметила его силуэт, потом снова стало темно. - Какого черта? Аластор, да мы сами поубиваемся, пока дойдем туда... Сам сказал – нет там никого... – достаточно громко возразил кто-то. Голоса девушка не узнала. - Не кричи, болван! Хорошо головой приложился?! - Да кто ты такой, чтобы мне указывать? Тебя никто главным не назначал... Речь прервал резкий шум со стороны предполагаемого лагеря Упивающихся. Раздались крики. Лес прорезал сразу десяток изумрудных вспышек. Яркий, слепящий свет вытолкнул темноту ночи. Девушка успела разглядеть напавших – их было десятка три, все в плащах с капюшонами. «И как они смогли так тихо подкрасться...» – мелькнуло в голове. - Ложись, – раздался вопль кого-то рядом, ее бесцеремонно толкнули на землю. В падении девушка сильно ударилась головой о дерево, пространство закружилось, лес снова медленно начал темнеть. «Что, конец?» – пронеслось в сознании. Последнее, что она видела – зеленый луч света, пронесшийся в полуметре от нее. Судя по глухому удару где-то рядом, он достиг своей цели... Глаза закрылись сами собой. * * * «Боль... Она бывает разной... Может страдать тело. В моменты этой агонии люди больше похожи на животных. Мысли заменяют инстинкты. И хочется только одного - убежать, укрыться, спрятаться от всего мира. Лишь бы прекратить эту боль, спастись, сохранить свою жизнь, которая внезапно становится такой дорогой... И может оборваться в каждую секунду». * * * Она не знала, сколько пролежала просто так. Пульсирующая боль в голове дала понять, что она еще жива. Открыть глаза удалось не с первого раза. Стало уже темнее, хотя зеленые вестники смерти порой разрезали воздух. Девушка попыталась встать, опершись о дерево. Удивительно, но ей это удалось с первого раза. Только она пожалела о том, что вообще очнулась. Картина напоминала фильм ужасов... Лес, усыпанный телами, вспышки света, уносящие новые жизни. И все вокруг бегут. Все оставшиеся. ОН тоже где-то там, далеко. Но бежит, должен, он обязан был спастись. Ее бесцеремонно схватили за руку и потянули прочь от этого ужаса. Первые секунды она пыталась сопротивляться, но скоро поняла – бесполезно. Да и незачем рисковать собой, сегодня умерли уже слишком многие. На счету каждый. Она оглядывается на своего спутника. В очередной вспышке девушка разглядела золотисто-рыжий костер волос. Значит, теперь все будет хорошо, они обязательно выживут. Обязательно. Девушка вырывает свою руку – бежать так намного удобнее. Лес погружается в полную темноту. Странно – но становится тихо. Неужели все закончилось, они ушли? Верится слабо. Скорее затаились, ждут – вдруг вернемся за ранеными. Нет, надо идти вперед, оставшихся уже не вернуть. Впереди, метрах в двадцати от нее на мгновение лес пронзает зеленое зарево. Неужели... Не может быть. Она ускоряет шаг, бежит, пока не спотыкается об что-то. Бревно? Но... Оно было мягкое, точно. Дрожащими руками она судорожно ищет свою палочку, выроненную в падении. Где же она, черт возьми?! «Люмос!» – неосторожно, но выбора уже нет. Тусклый свет заливает пространство, открывая взгляду ряд деревьев, человека, стоящего между ними и удивленно смотрящего на нее. В свете палочки заиграли серебристо-белые волосы. Теперь она знает, кто перед ней, он «свой», если вообще можно точно сказать о ком-то, на чьей тот стороне. Все уже так запутанно теперь, чуть не каждый третий – шпион вражеского лагеря. Сегодня их тоже кто-то сдал... Интересно, кто? Взгляд, затуманенный на мгновение мыслями, прояснился, она снова уставилась на блондина неподалеку от нее. Он стоял все в той же позе, не шевелясь. На первый взгляд казалось, что смотрит на нее. Откуда такое удивление, шок? И изумрудная вспышка минутой раньше... Она пристальнее вгляделась в стальные глаза юноши. Да, он смотрел за ее спину, куда-то вниз, на землю. Пытаясь унять нарастающую тревогу, она медленно оборачивается. Сразу посмотреть вниз не решается, но все равно придется, рано или поздно. Направляет на землю свет палочки... Этот знакомый костер волос, широко распахнутые удивленные зеленые глаза. Нет, этого не могло, не должно было случиться, здесь ведь никого из НИХ нет... Слеза проложила на щеке влажную дорожку. Нет, сейчас не время для истерики... Вторая соленая капля предательски последовала за первой. Третья, четвертая... «Нет, нельзя, хватит!» – разум медленно затмевался чувствами. Мгновения выпадали из памяти. Девушка осознала, что сидит на коленях и трясет безжизненное тело. Кричит его имя, как будто это что-то изменит. Слезы плотным потоком катятся по нежному лицу, искаженному гримасой боли и отчаяния. Сзади, словно сквозь толстую стену слабо прорывается дрожащий голос: - Я... Господи, я не хотел, я не думал... Мне казалось, что это кто-то из них, я хотел спасти себя... Я не знал... «Он не знал... Должен был знать, должен был думать, это... Лучше бы сам ты был на его месте!» – кажется, последняя фраза все-таки вырвалась наружу. Она не собиралась говорить, да она бы никогда и не сказала... Не сейчас. Она обернулась к стоящему за спиной юноше. Он оказался ближе, чем она предполагала – и когда только успел подойти? Подняв глаза, поймав его взгляд, девушка вдруг рассмеялась. Жестоко, уничтожающе. Водопад на щеках и не думал прекращаться. Она, смеясь, снова повернулась к телу самого дорогого человека. Она не могла сдержать слов. Голос был неровным, срывался на крик, резко переходил на высокие ноты. Речь была сбивчивой, в перерывах между истеричным смехом: - Забавно, правда? Уйти из ловушки, сбежать от смерти, когда многие остались там. И все зачем? Чтобы, когда все останется позади, сдохнуть по ошибке от рук друзей?! А?! Ну разве не смешно, Малфой? По-моему, шуточка как раз в духе вашего рода! - Заткнись, – тихий, ледяной голос. Раздраженный, но без угрозы. – Кто-нибудь может услышать. Не думаю, что Упивающиеся так быстро уйдут... - Да наплевать! Я не боюсь, я не боюсь умереть! Да к черту эту жизнь, зачем она теперь?! – разумом она понимал, что парень за ее спиной был прав, и что человека, горячо любимого, дорогого... Теперь его уже нет, он никогда больше не придет к ней с задания посреди ночи, уставший, помятый... Такой родной, свой... Теплый, нежный, любящий... Никогда она не почувствует сильных рук на своей талии, грубоватых, но умелых губ, накрывающих ее... Она не утонет больше в этих объятиях, не потеряет голову от нежных прикосновений... - Нет, нет! Ты не можешь уйти, не можешь меня оставить, не можешь, не можешь! Да очнись же ты, посмотри на меня! Кто-то коснулся ее плеча. - Гермиона, – мягкий, тихий голос разжигал в душе ярость, подливал масла в пламя боли. - Отпусти меня, ублюдок! Отпусти... – последнее слово вышло слишком тихим, жалобным. Ее потянули назад. Нет, она не может оставить здесь Рона, надо помочь ему уйти. Дамблдор что-нибудь сделает, должен, он сможет... Он же все может, он всегда помогал им... «Он умер уже больше года назад», – услужливо напомнило сознание, точно издевалось. Не Дамблдор, так кто-то другой... Крохотный кусочек её все не хотел сдаваться. Девушка отчаянно вырывалась из сильных рук юноши, кричала что-то бессвязное... Почувствовала, как ей бесцеремонно закрыли рукой рот, вторая цепко держала ее за талию. Девушка прикрыла глаза и оставила попытки вырваться – сил не осталось. Сознание стремительно уходило, оставляя лишь пустоту. Последнее, что почувствовала девушка – ее легко поднимают на руки и куда-то несут. Она погрузилась в темноту. *** «Боль... Никогда не верила, что душа тоже может болеть-ведь она нематериальна... Оказалось, может. Боль медленно разрывает душу на мельчайшие частицы, пока от нее не останутся жалкие трепещущие лоскутки. И время не способно заживить эти раны, оно, как портной, сшивает эти кусочки в кровоточащую материю. Иногда так, что прорехи почти не видны... Но порой оно не может помочь. И тогда боль побеждает жизнь». *** Яркий свет ударил в лицо, мешая спать. Девушка попыталась отвернуться. Тело слушалось неохотно, ныло... Ее движения не остались незамеченными. - Проснулась? Девушка невнятно застонала в ответ. - Гермиона... – голос тихий, но требовательный. Пришлось открыть глаза. И тут же зажмуриться – свет был слишком ярким после темноты ночи. Потянувшись, девушка повторила попытку, на этот раз более удачно – слегка прищурив глаза, она смотрела на присутствующих в комнате. Человек в белом халате прямо над ней, напряженно рассматривая лицо. Рядом Гарри, странно бледный и усталый. Темные круги под глазами выдавали бессонные ночи. Чуть поодаль стояли еще несколько людей в белом. «Где я, черт возьми, нахожусь?» – девушка собралась озвучить этот вопрос, но голос ее не слушался. «Что за...» - У вас повреждены голосовые связки. Вы сейчас в больнице Святого Мунго, – было ощущение, что человек в халате читает ее мысли. – Вы были без сознания три дня. Мужчина, который вас доставил, ушел в тот же день и больше не возвращался, даже имени его узнать не удалось. Зато мистер Поттер прибыл сразу, как узнал о вашем присутствии, и не отходил от кровати ни на шаг, – доктор, а никаких сомнений в личности человека не оставалось, ободрительно улыбнулся. – Вы не представляете, как вам повезло, мисс. Вернуться с той операции живой и более того – практически невредимой! Вы родились под счастливой звездой. Забытые ранее события мелькали в памяти, как на ускоренной съемке. Вот их отряд движется к лагерю. Там ждет засада из Пожирателей. От зеленых вспышек в лесу светло, как днем. Вот кто-то хватает ее за руку, и они бегут. Вот она натыкается на Малфоя... Вот... Картина резко выделяется среди остальных. Живая, полная красок. Как будто это происходит сейчас... Зеленые, по-детски доверчивые глаза. Удивление отражается в их стеклянной пустоте. На всем призрачно-бледном лице виден ледяной отпечаток смерти. Растрепанные длинные огненно-рыжие волосы разметаны вокруг головы. Несколько прядок лежит на лице, точно подчеркивая его белизну... Запоздало пришло осознание случившегося. Девушка резко села на кровати и пыталась закричать. Несколько хрипящих звуков – все, что удалось выдавить из себя. Люди в белом, стоящие раньше поодаль, быстро подскочили к кровати с разных сторон, схватили за руки, пытались удержать. Девушка вырывалась изо всех сил – и откуда только они были в этом изможденном теле? Медики что-то кричали, она не понимала, да и не пыталась. Давно знакомые слова лезвием ударили по ушам: - Петрификум Тоталлис! Обмякшее тело легко уложили на кровать. - Принесите успокоительное зелье... И побольше. *** «Боль... Она меняется со временем. Сначала это лишь недоверие и непонимание... Постепенно они сменяются осознанием. Лишь вслед за этой свитой приходит сама Боль. Сначала острая и мучительная, со временем она становится все тяжелее. Я не смогла нести с собой эту ношу... Из-за нее я потерялась во времени. Застыла в мгновении, когда пришло осознание потери. И если закрыть глаза я увижу перед собой его бледное лицо с стеклянными удивленными глазами... Я продолжаю жить, но время для меня не сдвинулось ни на секунду. Я навсегда осталась в той ночи... Одна». *** - Привет... – робкий голос прорезал тишину. Девушка на больничной койке устало прикрыла глаза – видеть кого-то, даже самого близкого и родного, не хотелось. «Самого близкого и не увидишь. Причем не только сейчас», – услужливо подсказал разум. Девушка слегка тряхнула головой, пытаясь отогнать мысли прочь, а с ними и навернувшиеся слезы. - Наверно, я не вовремя... Забегу попозже, отдыхай, – раздались легкие шаги, и затем звук открывающейся двери. Нет, одной остаться было еще тяжелее. - Гарри... Извини, я просто сама не своя, ты же знаешь... - Я тебя понимаю, нам всем нелегко... «Да ни черта ты не понимаешь...» – слова остались глубоко в душе, не прорвав защитный клубок сознания. - Да... А когда похороны? - Были два дня назад, ты тогда без сознания лежала... Конечно, он бы хотел, чтоб ты была там... Но мы не знали, когда ты придешь в себя, так что... Джейн и Невилла хоронили тогда же... - И они тоже?.. Сколько погибло? - Гермиона, не надо тебе сейчас об этом... - Сколько?! - Тринадцать человек убиты, еще много раненых... Но говорят, мы еще отделались малым... Нас могли всех перебить... - Лучше бы и перебили всех... - Гермиона... - Ну а разве не так? Лучше бы я оказалась на ЕГО месте! Да лучше бы... – девушка несколько раз глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Ее состояние грозило обернуться новой истерикой, а показывать слабость, даже сейчас, не хотелось. В комнате раздался спокойный, но удивительно холодный голос: - А Малфой? - Малфой? - Ну да. Что с ним сделают? - Н...ничего... Не знаю, без понятия... Сидит у себя в особняке безвылазно, посылает всех...Как обычно... - Когда он отправится в Азкабан? – решительно прервала несвязный рассказ друга девушка. - Гермиона... Он ведь жизнь тебе спас... - Он. Убил. Рона... – отчеканила девушка. Спокойствие покинуло ее голос, в нем осталась холодная ненависть и боль. - Гермиона, что ты го... - ОН. УБИЛ. РОНА! – все, сорвалась. Ее обычный тихий голос перешел на крик, появились ясно различимые нотки истерики. - Гермиона, это был несчастный случай... - Не был это несчастный случай! Не был, не был! Он убил, он... - Тише, успокойся... - Он убил! Убийца! Убийца, убийца... – слова утонули в потоке слез. Девушка попыталась вскочить с кровати, но Гарри, подскочивший буквально в два шага, крепко держал ее. Гермиона слабо понимала, что происходило вокруг нее, да и с ней самой. Она продолжала кричать, задыхалась от недостатка воздуха и неудержимых слез, пыталась снова закричать... Потом услышала чей-то крик, и комната погрузилась в темноту. *** «Боль... Я всегда считала себя сильной. Наверно, это самая большая ошибка моей жизни. Я до последнего верила, что справлюсь сама... Я не пыталась сопротивляться, я просто лелеяла свое горе. Вспоминала каждую деталь его лица, каждое несказанное слово. Думала о будущем, как о чем-то неправильном по отношению к Нему... А потом вдруг стало слишком поздно что-то менять. Я сама загнала себя в ловушку, из которой не сумела выбраться. Я позволила боли победить...» *** - Доктор, как она? - Нормально, мы скоро закончим лечение...Зайдете? - Нет... Нет, она слишком сильно волновалась, когда я в последний раз был у нее... - Да... Мистер Поттер, я хотел с кем-то об этом поговорить... Волновалась, вы сказали. Я... - Что? - Я полагаю, она не в состоянии разумно мыслить... - Вы хотите сказать, она ненормальная? - Не совсем так... Она немного не в себе, я надеюсь, это пройдет. Но если нет, то... - Да вы сами ненормальный, если называете ее сумасшедшей! – этот крик разбудил девушку за стеной. Узнав знакомый голос, она прислушалась. - Мистер Поттер, держите себя в руках, вы все-таки в больнице! - Да, простите...Я... Погорячился. С ней будет все в порядке, ведь правда? Она ведь очень умная, она... Она сможет пережить это все, вернуться к нам... Должна... - Я хочу верить, что вы правы... Гермионе смутно понимала, что именно они имели в виду – но сомнений в том, что говорят о ней, не было никаких. Девушка одновременно проклинала и боготворила эти «картонные» стены, которые позволяли ей слышать все, что происходило за ними. Она слышала голос Гарри – но почему-то он никак не заходил внутрь... - Гарри?.. – неуверенно окрикнула Гермиона...За дверью завозились, ручка было повернулась, но в следующие секунды девушка услышала быстрые удаляющиеся шаги...Слезы сами покатились из глаз. - Ах так? Не хочешь даже видеть?! Неужели настолько жалкое зрелище для твоих глаз?! Ну и пошел ты к дьяволу, слышишь?! Ты мне нужен не больше, чем я тебе, не хочу, не хочу тебя видеть! Никогда не приходи! Я тебя ненавижу!.. Я всех вас ненавижу!.. Истерический крик прервало ставшее уже таким знакомым за последнее время усыпляющее заклинание... *** Полгода спустя. «Я могла бы вернуться к нормальной жизни уже несколько месяцев назад. Теперь не вернусь уже никогда. Я не смогла удержать чувства внутри себя, хотя всю жизнь верила, что смогу, когда понадобится, закрыть ото всех свои мысли. Я ошибалась. За последние полгода я поняла, сколько всего я не понимала в этой жизни. А ведь все считали меня всезнайкой. Да ни черта я не знала, кроме своих буковок и циферок. Первое время после ЕГО смерти я не хотела никого видеть – люди ворошили в душе воспоминания... А еще я стала бояться. Вся моя жизнь проходила в паническом страхе потерять еще кого-то. Дорогого. Поэтому я старательно выгоняла друзей из жизни и из сердца... И они ушли. Сначала приходили навещать меня почти каждый день, потом раз в неделю... И вдруг я поняла, что никого вокруг не осталось. Что я добилась своего – в моей жизни больше нет друзей... Они сочли меня сумасшедшей. Опасной для окружающих... Палочку сломали, запретили использовать магию... Вышвырнули из своего мира, как старую грязную тряпку. Я им благодарна за то, что они хотя бы оставили мне память... Последние месяцы я провела в самой обычной маггловской психушке. Всю мою оставшуюся жизнь я проведу здесь же. Где никто не знает обо мне больше, чем имя. Где никому больше и не интересно узнать. Никому нет дела, что привело меня к этому... Может, оно и к лучшему... Ничто здесь не помешает мне прожить остаток жизни спокойно... Один на один с моей болью, ни с кем ей не делясь, упиваясь этим чувством... Боль теперь самая близкая моя подруга...» - О, Гермиона, доброе утро! Рано ты сегодня проснулась, девочка. А оно и хорошо, кто рано встает, тому Бог подает... – заботливый голос старушки-сиделки, так напоминавший кудахтанье курицы при виде цыплят, плавно перешел в едва слышный шепот, – хотя что он уже сделать сможет... Ведь такая молодая, а уже...Ай... Вся жизнь загубленная, вся-то жизнь... Продолжая бормотать себе под нос, старушка неспешно приготовила таблетки и налила стакан воды. В первые дни пребывания здесь Гермиона пыталась сопротивляться, а потом ей стало просто все равно. Сегодня послушно проглотив лекарства, она вернула стакан женщине, и та снова оставила ее наедине с мыслями. «Сколько еще дней жизни осталось... Хотя даже не жизни... Моя жизнь закончилась, когда появилась боль. Она тяжелым мешком легла на плечи, и я не смогла нести ее с собой дальше... Я застряла в той минуте, не сумев продолжить свой путь... Со мной остались лишь прозрачные призраки из прошлого и боль... Боль, раскрошившая до основания еще одну жизнь... Только на этот раз жизнь оказалась моей...»
Singeline: Прочла ваш фик. Очень понравилось. Хоть я и не люблю излишнюю "готичность" (читай: мрачность) происходящего, прочтение вашей работы доставило мне истинное удовольствие. Только не сочтите за грубость, хотела бы обратить ваше внимание на следующую фразу: "Кому нет дела, что привело меня к этому..." Вот тут я немного не поняла - это опечатка? Просто если первым идет слово "кому", смысл маленько ускользает. Не кажется ли вам, что стоило бы заменить его на что-то вроде "Где никому нет дела..." или аналогичный синоним?.. И еще: Я смотрю, тут какой-то странный переход из настоящего времени в прошедшее. Так и нужно? С уважением, ваша Singeline.
Брюс: Мне будет приятно писать на это рецензию Ждите ее послезавтра
Eleine: Singeline, спасибо Вам, эта фраза действительно от нас с бетой спряталась. Уже исправила. Про мрачность. Не думаю, что Вы мне поверите, но я сама достаточно позитивный и оптимистичный человек, было даже странно такое писать(точнее, дописывать). Просто я начала, когда была возможность прочувствовать на собственной шкуре подобные чувства. Брюс, спасибо, буду ждать. Надеюсь, приятно все же не от того, что можно указать на множество неудачных моментов.
Singeline: Eleine, всегда готова помочь! Если вдруг понадобится бета или гамма на очередные ваши гениальные произведения, буду рада предложить свои услуги... если, конечно, захотите. Удачи вам в вашем творчестве! Yours, Singeline.
Eleine: Singeline, не стоит бросаться такими словами, как "гениальный". Потому такого определения заслуживют единицы, я и прекрасно понимаю, что я в их число не вхожу (по крайней мере, на данный момент времени +) ). Спасибо Вам за предложение, но просто у меня уже есть бета, которой я очень дорожу.
Singeline: Eleine ок!
OpusDei: Хороший фик... Вы рецензию читали?
Eleine: OpusDei ,спасибо. Да, теперь уже успела. Вполне с ней согласна (за небольшими исключениями, которые в той же теме оставила).=)
Брюс: Eleine Вы знаете, стало лучше. Если не хотите ничего менять, если душа не просит, можно закончить... если же хотите, могу дать пару советов по мелочам
Eleine: Брюс, раз стало лучше-значит, я на правильном пути.=) Что само по себе уже радует. Я вообще человек достаточно упрямый, так что буду менять дальше. Советам буду только рада.
Брюс: Eleine пишет: спрятаться от всего мира. Это лучше убрать по моему мнению.Eleine пишет: Никогда не верила, что душа тоже может болеть-ведь она нематериальна Возникает ощущение, что она не страдала раньше, однако было и раньше. Попробуйте сказать иначе. "Так болеть" - может быть... Eleine пишет: оль медленно разрывает душу на мельчайшие частицы, пока от нее не останутся жалкие трепещущие лоскутки. И время не способно заживить эти раны, оно, как портной, сшивает эти кусочки в кровоточащую материю. Иногда так, что прорехи почти не видны... Но порой оно не может помочь. И тогда боль побеждает жизнь». Хорошо Eleine пишет: боль... Она меняется со временем. Сначала это лишь недоверие и непонимание... Постепенно они сменяются осознанием. Лишь вслед за этой свитой приходит сама Боль Возникает впечатление, что недоверие и непонимание - тоже боль (вы ставите их в синонимический ряд местоимениями "это" и "она"), и появление самой Боли не производит должного воздействия, это смотрится глупо. Рекомендую поправить так: Боль меняется со временем... Сначала ее и нет, есть лишь недоверие и непонимание, они же постепенно они сменяются осознанием... Лишь за этим кортежем (рекомендую сменить свиту кортежем, больше подходит по смыслу) неспешно шествует Боль"
Eleine: Брюс, спасибо Вам. Учту, когда возьмусь дальше работать с текстом...
полная версия страницы